Блаженная Пелагея Захаровская 1890 - 1966г.

Верующему православному человеку трудно представить свою жизнь вне Церкви. Вся его судьба связана с ней. Когда он родится - в Церкви его крестят, при бракосочетании - венчают, а после смерти отпевают и поминают. А в минуты житейских невзгод где как не в церкви можно получить душевное успокоение!

«Как отрадно здесь! Ни шума,
Ни забот, ни суеты...
Брат, оставь земные думы,
Приходи, молись и ты!
Здесь умолкнут все сомненья,
Здесь душою отдохнешь,
Жизни лучшие мгновенья,
Только здесь переживешь,» -
так писал о Церкви более двух столетий на­зад Н. П. Пестряков.

Но Церковь — это, конечно же, не только место, где мы молимся. Церковь — это и мы сами, с нашей верой во Иисуса Христа, кото­рая объединяет нас как братьев и сестер. Не случайно Церковь называют матерью. Здесь, молясь со множеством других верующих, че­ловек ощущает, что он не одинок в этом мире, что с ним рядом его братья и сестры во Христе, которые всегда придут на помощь в трудную минуту. Здесь, в храме, человек полу­чает помощь, посылаемую Господом через Своих ангелов и святых угодников, через чу­дотворные иконы. Что можно сказать о не­земной радости, получаемой верующими в та­инстве Причащения? Нет на земле слов, что­бы выразить благодатное чувство соединения с Самим Господом Иисусом Христом!

И как страшно подумать, что в мгновение ока мы можем быть лишены всего этого: со­вместной молитвы, исповеди, причащения в Божием храме... Потому каждодневно мы должны благодарить Господа за то, что име­ем возможность ходить в святой храм на бо­гослужения.

Но были и другие времена. Еще и века не прошло с тех пор, как в России на Право­славие воздвигли невиданные гонения. Люди, в своей гордыне решившие постро­ить рай здесь, на земле, сделать человека счастливым без Бога, начали разрушать храмы, сжигать иконы и священные книги, а священников и церковнослужителей са­жать в тюрьмы и отправлять в ссылки. Ты­сячи из них были расстреляны.

Трудно представить, какая боль, какая го­речь появились тогда в сердцах верующих людей при виде такого надругательства над

Церковью. Как будто родную мать истязали на глазах, пытаясь совсем лишить ее жизни. Казалось, все силы ада восстали на Право­славную Церковь, но не одолели ее. Так сбы­лись слова Господа: «Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мф., 16; 18). Хра­мы разрушили, но Церковь осталась жива, по­тому что жива была православная вера в ду­шах русских людей. И в утешение им, в знак того, что Господь их не оставил, явились на русской земле Божии угодники — подвижники веры и благочестия. Внешне они были обыкновенными людьми, плоть от плоти про­стого народа, жили его нуждами и заботами, радостями и горестями. И в то же время были им даны Богом духовное зрение, пламенная вера и дерзновенная молитва.

Среди таких подвижников явилась на зем­ле рязанской и блаженная девица Пелагея Захаровская. Ее судьба — пример того, как сила Божия в немощи человеческой совер­шается. Вслед за апостолом Павлом блажен­ная Пелагея могла бы сказать: «Посему я бла­годушествую в немощах, в обидах, в нуждах, в гонениях, в притеснениях за Христа, ибо, когда я немощен, тогда силен» (2-е Кор., 12; 10).

В немощах, обидах и притеснениях про­шла вся ее жизнь. Но зато даны ей были Господом великие духовные дары, благода­ря которым она могла предвидеть людские судьбы, предостеречь от опасности, утешить в беде и, по молитвам к Богу, исцелять от бо­лезней. А главное, она помогала верующим укрепиться духом, а неверующим — обратить­ся ко Христу.

Полюшка Захаровская, или, как записано у нее в паспорте, Лобачева Пелагея Алексан­дровна, родилась 20 октября 1890 года в де­ревне Поярково Михайловского уезда Рязан­ской губернии. Ее родители были обыкновен­ные крестьяне — Александр и Наталья Иев­левы. На фамилию Лобачева (это фамилия ее деда) Поля была записана, когда получала паспорт. Родителей тогда уже не было в жи­вых и Поля пожелала носить фамилию деда. Родственники не видели в Полюшке Божьего человека и считали ее ненормальной. Таким образом за проповедь Христа сбылись над блаженной Пелагеей слова Священного Пи­сания: «Преданы также будете... и братьями, и родственниками» (Лк., 21; 16).

Впрочем, испытания от мира сего начались для Полюшки еще в утробе матери. Будучи беременной, Наталья Михайловна заболела ма­лярией. Врач не знал о беременности и про­писал ей хину, которую она и принимала. Ле­карство сказалось на развитии плода, и это стало одной из причин того, что Полюшка ро­дилась слепенькой. «Что ж ты мне, Наталья, раньше-то не сказала о беременности?» — сокрушался потом врач. Но, видно, так было угодно Богу.

Через слепую Полю Господь благоволил показать людям, что человек, не обладая те­лесными очами, может иметь очи духовные, которыми видит все, даже то, что не могут уви­деть обыкновенные люди. Как сказано в Псалтири, «Господь отверзает очи слепым» (Пс., 145,8). Когда Поле исполнилось семь лет, она вдруг закричала: «Вижу свет!» Родные уди­вились, как это она может видеть свет, если глаза у нее совсем закрыты. Не свет ли блис­тающих риз Господних видел Божий младе­нец? Сие нам не ведомо, но предание говорит, что с этого времени открылся у Полюшки дар прозорливости. А впоследствии чудесным об­разом она могла различать и зеленую травку, и пестрые цветочки, и синее небо.

Людей слепая Поля узнавала сразу. «Вот и гость к нам пожаловал, поди, открой ему дверь-то», — говорила она Анастасии Орло­вой, иногда называя по имени пришедшего человека. Но помимо того, что видят зрячие люди, блаженная видела и то, что недоступ­но другим. Обладая духовными очами, она могла узреть не только внешний облик, но и душу человека, его настоящую и будущую жизнь. Ведомы ей были судьбы других лю­дей, только вот свою судьбу определить сра­зу Полюшка не могла. Родившись слепой, она, возрастая, выходила погулять на улицу. Как и все дети, любила побегать, поиграть, пове­селиться. И ровесники принимали Полю в свой круг, хотя и подшучивали над ее слепо­той. А Поле и не надо было многого, лишь бы побегать, потолкаться среди таких же, как она, детишек. Но со временем над ней стали под­шучивать все более и более грубо. То позовут цветы рвать, а сами в крапиву заведут, а то в лес заманят и наблюдают, как она, спотыка­ясь и падая, ходит по бурелому. Полюшка стала понимать, что над ней издеваются, пе­реживала, плакала, но оставить детские игры не могла. Но вот однажды дети завели ее в овраг, оставили и забыли. Долгое время про­вела там Полюшка, пока ее, озябшую, испу­ганную, заплаканную, не привели домой. И поникла Поля, перестала играть на улице, стала сторониться своих сверстников.

Внешне она продолжала вести себя так же, как и раньше, но при всяком удобном случае просила, чтобы ее отвели в церковь на служ­бу. В их деревне жил один верующий кресть­янин, который был певчим Иоанно-Богословской церкви, что в селе Хавертово. Услышав о таком богоугодном стремлении Полюшки, он стал постоянно брать ее на службу и учить пению на клиросе.

А со временем стали замечать сельчане за По­лей некоторые особенности. Услышит она от кого-либо, что чья-то корова или овечка потерялась, так скажет, где ее искать и все­гда находили там свою скотинку. Соберется ли кто-либо из крестьян на заработок — Поля заранее говорит, заработает он или нет. И заметили люди, что сбываются ее слова, и потянулись к ней: кто за советом, кто за помощью в житейской нужде. И лишь в род­ном доме считали ее «ненормальной», а слу­чаи прозорливости — «простым совпадени­ем». Особенно ополчился брат. Женившись, он попал под влияние жены и постоянно уко­рял Полю: «Вместо того, чтобы объедать нас, иди и зарабатывай себе на хлеб подаянием. Нечего дома сидеть. Уходи просить милос­тыню». Что было делать Полюшке? Она по­нимала, что и вправду их семья живет бедно. Отец стал часто выпивать, мать заболела, а кроме Полюшки у них было еще четверо детей: сын Василий и дочери — Анна, Алек­сандра и Феодора.

Смирилась Полюшка со своей учас­тью и стала ждать удобного случая, что­бы уйти из дома. Скоро он и представил­ся. Пришли однажды к Поле две девуш­ки из села Жокино. Их отцы уехали на заработки и очень долго не возвращались. Вот и послали матери этих девушек уз­нать, вернутся ли они. «Вернутся, — ска­зала им Полюшка, — живые и здоровые». Так оно потом и было. А когда Поля предсказала это, то попросила девушек: «Возьмите меня с собой».

Надо сказать, что к тому времени сестра Поли Феодора вышла замуж и переехала в село Жокино. Вот Полюшка и решила по­жить у ней. Феодора была набожной женщи­ной, любила молиться, читать акафисты и жития святых. Поселившись у нее, Поля по­пала в благодатную обстановку. Благодаря своей благочестивой сестре она научилась многим молитвам, запомнила наизусть псал­мы, акафисты, узнала о многих святых.

Но, к ее сожалению, Феодора с мужем пе­реехали в Москву, и Полюшке пришлось ски­таться по чужим домам. Сначала она попала в с.Воронино и жила там у женщины по имени Анастасия. Потом Полю взяла к себе жить Мат­рена Демина из села Захарово. Год прожила она у нее, после чего перешла в дом к Марии Хромовой, где жила три года. Так бы и при­шлось слепенькой Полюшке скитаться из дома в дом, но стала она усердно молиться Богу, чтобы Он Сам определил ей место. И открыл ей Господь, что будет она жить в благочести­вой семье Петра и Анастасии Орловых.

Анастасия выросла в глубоко верую­щей семье. Ее отец, Василий Чичев, был старостой захаровской церкви. Любил со­вершать паломничество по святым местам.

Рождение дочери ему предсказал святой пра­ведный отец Иоанн Кронштадтский. До На­сти у Василия и его супруги уже рождались дети, но все они умирали в раннем возрасте. Тогда Василий пошел за благословением к отцу Иоанну Кронштадтскому, и тот сказал ему: «Народится у вас дочка. Назовите ее Анаста­сией. Жизнь у нее будет тяжелой, но она ста­нет верующей, благочестивой».

Так и получилось. С детства познала Настя тяжелую жизнь. Когда ей было три года, умер­ла мама. Отец уезжал на заработки, и часто она подолгу жила у родственников одна, по­чти как круглая сирота. Потом Василий же­нился второй раз и Насте пришлось жить с мачехой. Переносить тяжести судьбы помо­гала ей вера в Бога. В церкви находила она утешение. Любила молиться и петь на клиро­се. У нее был хороший голос.

У ее мужа Петра также была тяжелая судь­ба. Он тоже познал сиротскую жизнь. Как и Настя, любил ходить в церковь и петь на клиросе. Как семейная пара они очень подхо­дили друг другу. Мир и согласие царили в их доме. Жили Петр и Анастасия Орловы бедно, но имели два сокровища — веру православ­ную и любовь нелицемерную. Когда они узна­ли про блаженную Пелагею, то стали ходить к ней за разными советами, молиться вместе с ней. Да и Полюшка полюбила их за кроткий нрав и благочестие. Когда они приходили по­молиться, то велела хозяйке дома двери зак­рывать и никого не впускать.

И вот однажды, когда Анастасия пришла к блаженной старице, та ей и говорит: «На­стя, я помолилась, и Господь благословил, чтобы я жила у тебя, а ты за мной ухажива­ла». «Поля, у меня уже двое детей, — сказала ей в ответ Анастасия, — а я еще молодая и еще буду рожать». «Ты будешь рожать, а я буду следить за ними и воспитывать их». «Надо с мужем посоветоваться, одна я не вправе решать», — ответила Анастасия. При­шла она к мужу, рассказала ему все, и Петр дал свое согласие, как бы помня апостольс­кие слова: «страннолюбия не забывайте, ибо через него некоторые, не зная, оказали гос­теприимство ангелам» (Евр., 13, 2). После это­го Полюшка переехала жить в семью Орло­вых, а Анастасия решила для себя: «Раз Гос­подь определил Поле жить у нас, буду уха­живать за ней до смерти».

А что блаженная Пелагея предсказала Ана­стасии, то и сбылось. Родила она много детей — всего одиннадцать. Из них четверо умерли в раннем возрасте, а семеро выжили. Полюш­ка стала для них и крестной, и молитвенницей, и воспитательницей. Семья Орловых стала для нее своей, и их дети почитали ее за родную ба­бушку. А главное, Орловы приобрели для себя молитвенницу, ходатаицу за них перед Богом. Воистину получилоь, что, оказав гос­теприимство блаженной Пелагее, приняли они в дом свой ангела.

Конечно же, Полюшка Захаровская моли­лась и о всех своих многочисленных духов­ных чадах, да и о всей многострадальной России. За то, что Пелагея с детства много времени проводила в церкви, любила слушать молитвословия, псалмопение и чтение Свя­щенных книг, Господь даровал ей особен­ную память. Несколько раз прослушав Еван­гелие, Псалтирь или акафист, она запомина­ла все в точности и впоследствии могла чи­тать их наизусть.

Особенно любила читать акафисты святите­лю Николаю Чудотворцу и преподобному Се­рафиму Саровскому. С батюшкой Серафимом Пелагея имела духовное общение. В своих мо­литвах она иногда вопрошала преподобного о чем-либо и всегда получала от него ответ. Молитвенницей Полюшка Захаровская была усердной. Вставала рано и молилась до полу­дня. Но чаще обращалась к Богу по ночам. В том месте, где она творила земные поклоны даже пол стерся, ямочка на нем появилась.


За свою веру претерпела Полюшка гоне­ния и клевету. В народе распространяли слу­хи, что она колдунья и действует бесовской силой. А районная коммунистическая газета называла ее обманщицей. Но истинно верую­щие люди видели, что она избранница Божия, и тянулись к ней. Полюшка Захаровская была известна по всей округе. Много людей приез­жали к ней и из дальних уголков Рязанской области, и даже из других областей. Местные власти видели все это и пытались посадить Полю в тюрьму, чтобы «прекратить беспо­рядки и антисоветские сборища». Однажды участковый милиционер даже арестовал ее и увез на допрос в районный город Михай­лов. Но там блаженная рассказала следовате­лям не про себя, а про них самих. Рассказала прошлое и настоящее, предрекла будущее. Они были настолько поражены прозорливостью Пелагеи, что отпустили ее с миром.

Но милиционеры менялись — и Полюшку арестовали еще раз. И хотя вскоре отпусти­ли, она всегда жила с сознанием того, что может в любое время быть посаженной в тюрьму, что было бы для слепой немощной старицы равносильно медленной смерти. По­этому Петр Михайлович Орлов узнавая о том, что Полю хотят арестовать, прятал ее от ми­лиции, а порой увозил на время в Москву к сестре Феодоре.

Но, претерпевая клевету и гонения, блажен­ная Пелагея все упование возложила на Гос­пода, помня слова Священного Писания: «Уте­шайся Господом, и Он исполнит желания сердца твоего. Предай Господу путь твой и уповай на Него, и Он совершит и выведет, как свет, правду твою и справедливость твою, как пол­день» (Пс., 36, 6). Поэтому Полюшка Захаровская продолжала принимать у себя веру­ющих людей. Не могла она оставить их без своей молитвенной помощи. Большинство церквей были закрыты, почти все священни­ки арестованы. Осиротел православный на­род, и многие ослабевали в вере и впадали в уныние. Настоящей утешительницей стала для таковых блаженная Пелагея: она укрепляла в вере, утешала в беде, помогала в болезнях.

А скольких она научила молиться, сколь­ким объяснила значение Литургии, вечерней службы, часов. Старица проповедовала Еван­гелие в то время, когда само слово «Бог» было под запретом. Светильником веры во тьме безбожия явилась тогда блаженная Пелагея Захаровская. «Все от Бога, — учила она, — и скорби, и болезни. Будете Ему молиться, бу­дете жить благочестиво — и Господь все управит. А не будете — так и ко мне незачем хо­дить. Я вам не чудесница какая-то, не ворожея и не гадалка». Поэтому, когда приходили к старице болящие за исцелением, она гово­рила, что, конечно, помолится, но помощь не от нее приходит и уповать надо прежде всего на Господа, на Пресвятую Богородицу и на святых Божиих угодников.

В наше время печатается много книг с указанием, какому святому и в каких слу­чаях надо молиться. А тогда ничего этого не было, но по Божьему вразумлению блажен­ная Пелагея знала, к кому можно обратить­ся с молитвой в той или иной нужде. А какие нужды были у крестьян-тружеников? Испокон века просили они у Бога про­щения грехов своих, здоровья, чтобы выпол­нять свою нелегкую работу, хорошего уро­жая, изобилия плодов, да мира в семье.

Ничего зазорного они не видели и в том, чтобы помолиться о здоровье своей домаш­ней скотины. Полюшка Захаровская хоро­шо понимала эти крестьянские заботы и не отказывала помолиться ко Господу и Его Пречистой Матери. Болящим она давала святую воду и говорила, что надо заказывать молебны о здравии, посылала в действую­щую церковь помазаться святым маслом, призывала к покаянию и благочестивой жизни.

Добродушная, мягкосердечная Полюшка Захаровская строго обличала человеческие пороки и могла даже сильно поругать кого- либо за тот или иной грех. Особенно за аборт. «Твой ребенок сейчас в небесной темнице находится, а когда ты умрешь, то он осво­бодит место для твоей души», — говорила она женщинам, сделавшим аборт. Очень строго относилась блаженная к греху пьян­ства и сквернословия. Иногда случается так, что, наслушавшись взрослых, начинают ру­гаться и дети. Полюшка горевала о них, жале­ла и, когда к ней приводили таких детей, горя­чо молилась об избавлении их от этого поро­ка. И по ее молитвам Господь отвращал детей от сквернословия.

Поля всегда с любовью относилась к де­тям. Она была крестной не одного десятка ребятишек. «Полюшка — она всем нам крес­тная», — говорили они впоследствии. А семе­рых детей Анастасии Орловой Пелагея люби­ла особенно, смотрела за ними, воспитывала. Анастасия работала в колхозе и часто подо­лгу задерживалась. «Ну да ничего, у меня в доме свой глазок есть», — говорила она про слепую Полю. Всем детям Орловых блажен­ная предсказала, кто кем будет впоследствии. И по ее молитвам обыкновенные крестьянс­кие ребятишки стали грамотными, образован­ными людьми — юристами, экономистами, врачами.

Прозревала Пелагея Захаровская и буду­щее других детей. Когда Евдокия Кедрова привела к ней двухлетнего сына, Поля завол­новалась, покрестила ему головку и сказа­ла: «Дуня, ты его береги, мальчик хороший, он будет архиереем». Так и случилось. Без­вестный мальчик Вова из села Высокого вырос, поступил в Троице-Сергиеву Лавру, принял постриг с именем Варнава, а впос- ледстии получил архиерейский сан и стал митрополитом Чебоксарским и Чувашским. И другой мальчик — Семен Зиновьев из села Бахмачеево, по предсказанию блаженной, принял постриг с именем Иероним, стал ар­химандритом и был назначен наместником Троице-Сергиевой Лавры. В журнале Мос­ковской Патриархии от 1982 г.( 9) отмеча­лось : «Семен Зиновьев до конца дней сво­их хранил в памяти наставление блаженной девицы Пелагеи, которая еще тогда, в годы его иподиаконства, говорила о предстояв­шем ему монашеском пути».

К священству Пелагея Захаровская отно­силась с большим почтением, но строго об­личала тех, кто был не достоин своего сана, кто служил в Церкви «не ради Иисуса, а ради хлеба куса». Прегрешающего человека, по словам блаженной, «священнический сан не спасет, а спросится с такового во сто крат больше». Но зато как радовалась Полюшка, когда прозревала в ком-либо истинного слу­жителя Церкви. Так однажды пришли к ней женщины за советом, а она им и говорит: «Идите скорее в Рязань, благословитесь у отца Авеля». В то время в Рязани была лишь одна действующая церковь — в честь иконы Пресвятой Богородицы «Всех скорбящих Радость». И женщины недоумевали: как они могут бла­гословиться у отца Авеля Македонова, если такого священника в храме нет. Но все-таки, по послушанию, пришли они на службу в Скорбященскую церковь. И оказалось, что именно в этот день рукоположили во свя­щенника диакона Авеля, который тогда еще даже и не знал о Пелагее Захаровской. Не знал он и о том, что в этот день его будут ру­кополагать. Такова была великая прозорли­вость блаженной Полюшки, таково отноше­ние к священству и благодатности священ­нического благословения.

Надо сказать, что в свою очередь многие свя­щенники почитали Пелагею Захаровскую, ез­дили к ней за советом. Среди них — известный старец, архимандрит Иоанн (Крестьянкин). Кроме того, по свидетельству Анатолия Петро­вича Орлова, за милосердие, бескорыстие и любовь к людям Пелагею отметил тогдашний Патриарх Московский и всея Руси Алексий I и в знак этого подарил ей золоченый стакан с дарственной надписью. Этот подарок до сих пор как святыня хранится в семье Орловых у Анатолия Петровича.

Блаженная старица с любовью принимала всех: и ревностных священников, и маловеру­ющих простолюдинов, и образованных город­ских жителей, и крестьян из далеких сел. Не случайно сложили сегодня в народе стих, в ко­тором говорится:

«Полюшка блаженная, всех ты принимала,
Не имела зрения, видела грехи.
Старого и малого любовью окрыляла,
Не давала им ты уныния, тоски».

И днем и ночью встречала Пелагея стремив­шихся получить у нее утешение. Кормила, по­ила, порой оставляла на ночлег. Не пускала в дом лишь тех, кто приходил к ней «ради ин­тереса», «для развлечения». Таковых она про­зревала еще до того, как они подходили к две­ри, и заранее просила Анастасию: «Иди ско­рей, закрой дверь покрепче. Кто будет сту­чать, скажи, что я больная, ничего делать не могу и не умею». Кроме того, прозорливая ста­рица знала, что за ней следят власти и порой специально подсылают людей, чтобы вызвать ее на разговоры о советском строе. Но Пела­гея не распространялась на эту тему. «Давайте лучше о спасении души подумаем, о Боже­ственном поговорим», — говорила она.

Будучи осторожной в своих высказывани­ях, Полюшка и других предостерегала, вплоть до того, что некоторым даже советовала от­дать Библию в храм. Знала старица, что за чтение священных книг могут посадить в тюрьму. Это случилось, например, с крес­тьянином с. Захарово Деминым, которого арестовали за хранение Библии.

Так и жила Полюшка Захаровская, предо­стерегая людей от опасности и помогая в жи­тейских нуждах. Жила по слову Священного Писания: «Уповай на Господа и делай добро; живи на земле и храни истину» (Пс., 36,3).

Множество больных исцелила блаженная по молитвам ко Господу. Но не все было в ее силах. По Божией воле заболела ее любимая духовная дочь, у которой она жила, — Анас­тасия Орлова. Полюшке открылось, что эта болезнь к смерти. Горестно, горько стало на сердце у старицы. И не могла она прямо ска­зать об этом Насте. Стала постоянно читать Псалтирь, и та сама догадалась, к чему это. Анастасия Орлова умерла 16 мая 1963 года. «Через три года и я уйду от вас, — говорила своим духовным чадам Пелагея Захаровская, — умру в Москве, а благодать оставлю в За­харове». Так и случилось. Осенью 1966 года заболевшую и ослабевшую Полюшку по ее просьбе забрала к себе в Москву дочь Ана­стасии — Нина Петровна Орлова. Она там имела тогда вместе с мужем Анатолием Ни­колаевичем комнату в доме. «Ничего, ниче­го, — говорила блаженная старица, — будет и у вас квартира». Эти слова впоследствии сбылись. Пелагея чувствовала свою кончину и стала готовиться ко встрече с Господом — причащалась, соборовалась. Соборовать ее приезжал из Рязани священник Виктор Шиповальников, который был тогда настоя­телем Борисо-Глебского собора. Незадолго до кончины ее причащал отец Авель, тот са­мый, рукоположение которого во иеромона­ха она прозрела еще до того, как он сам узнал об этом.

Болезнь Полюшки становилась все силь­нее и сильнее, под конец она перестала ку­шать, пила только воду, но врачей к себе не призывала. БылуПелагеи почитатель — врач Николай Николаевич, пришел он как-то про­ведать ее, а она и говорит: «Ну что, Коля, может полечишь меня?» «Полюшка, — отве­тил ей Николай Николаевич, — ты сама врач, сама все знаешь». И действительно, знала блаженная, что пора ей преставиться ко Гос­поду, и потому мирно ждала своей смерти, не боясь ее, так как могла сказать апостоль­ским словом: «Для меня жизнь — Христос, и смерть — приобретение» (Флп., 1, 21).

Духовные чада Пелагеи Захаровской чув­ствовали ее близкую кончину, некоторые из них собрались в тесной комнатке за после­дним благословением. Еще перед смертью она всех принимала, разговаривала. Кто-то остался ночевать. Заснули спокойно. Под утро, часов в пять, услышали голос Евдокии: «Что же мы спим, ведь мы Полю проспали, ушла она от нас». Так, неслышной голу­бицей отлетела душа блаженной Пелагеи в Небесные обители. Это случилось 6 декаб­ря 1966 года, как она и предсказывала, через три года после смерти ее любимой духовной дочери Анастасии Орловой.

Хоронить Полюшку, согласно ее завеща­нию, повезли на родную рязанскую землю в село Захарово. Когда привезли в Рязань, то звон колоколов огласил округу, настолько велико было почитание блаженной со сторо­ны священников и верующих людей. На ули­це было морозно, холодно, но, несмотря на это, провожать блаженную старицу собра­лось множество людей. Среди них были и крестьяне, и рабочие, и интеллигенция. Раз­ные по своему положению, они были едины в своем порыве — в последний раз взглянуть на свою ходатаицу пред Богом и пропеть ей «Вечную память». Надо ли говорить, сколько слез было у провожающих в последний путь свою молитвенницу?

Отпевали блаженную Пелагею Захаровскую в кафедральном Борисо-Глебском собо­ре. Чин отпевания совершил отец Виктор Шиповальников. А похоронили в селе Заха­рово, рядом с могилкой Анастасии Орловой. «С Настей, с Настей меня лежать-то положи­те», — не раз говорила Пелагея, почитая Ана­стасию, как родную дочь. Не случайно на мо­гилке Полюшки Захаровской написано: «Пе­лагея Александровна Орлова» и в скобках — «Лобачева».

Впоследствии, попечением иеромонаха Сав­вы (Вишневского, ныне покойного), насель­ника Троице-Сергиевой Лавры, над ее могил­кой была поставлена и освящена молельная часовенка. В ней и поныне теплится неуга­симая лампадка, и множество людей приез­жают к месту упокоения блаженной Пелагеи Захаровской. Еще при жизни она гово­рила: «Приходите ко мне на могилку и все мне рассказывайте. Хотя меня с вами не будет, я все услышу и постараюсь помочь».

Так оно и есть. Как при жизни, так и после смерти помогает блаженная Пелагея Захаров­ская всем, с верой в Бога к ней притекаю­щим. И в благодарность ей складываются в сердце строки:

«Радуйся, девице Пелагея, скорбных уте­шительнице, заблудших вразумительнице, бо- лезнующих целительнице, радуйся, духовным зрением все прозревающая, радуйся, блажен­ная, Господь с тобою!»

Светильник веры. Жизнеописание блаженной Пелагеи Захаровской. – Рязань: «Зёрна», 2006г.


Назад к списку